![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Да, по поводу Эсмеральды
May. 6th, 2010 06:12 pmВообще, если у Панкеевой и есть настоящая аллюзия на "Собор парижской Богоматери", а не моя личная ассоциация - то она воплощена в совсем другом персонаже.( Дальше )
Я поняла, о, я поняла, кого из персонажей мировой литературы мне так безумно напоминает Ольга у Панкеевой!
Конечно же. Несомненно. И отношение к обеим у меня примерно одинаковое, и одинаково не могу простить обеим, что они, там, по ту сторону страниц - не любят, не любят того человека, за которого жизнь и рассудок отдать было бы - не жалко, который любит их - беззаветно и совершенно непонятно за что...
Вот это последнее чувство у меня есть ещё по поводу Падме Амидалы ("новые" "Звёздные войны"), но в остальном она совершенно другая, а вот они две - очень похожи.
Никаких заложенных автором аллюзий я тут не усматриваю, это как раз полностью мои личные ассоциации, но... конечно, конечно же.
Эсмеральда.
Конечно же. Несомненно. И отношение к обеим у меня примерно одинаковое, и одинаково не могу простить обеим, что они, там, по ту сторону страниц - не любят, не любят того человека, за которого жизнь и рассудок отдать было бы - не жалко, который любит их - беззаветно и совершенно непонятно за что...
Вот это последнее чувство у меня есть ещё по поводу Падме Амидалы ("новые" "Звёздные войны"), но в остальном она совершенно другая, а вот они две - очень похожи.
Никаких заложенных автором аллюзий я тут не усматриваю, это как раз полностью мои личные ассоциации, но... конечно, конечно же.
Эсмеральда.
А когда я была маленькой...
Apr. 28th, 2010 01:56 pm... мне очень нравилось закрывать глаза, пальцами надавливать на опущенные веки и смотреть, как из черноты возникают разноцветные огоньки, как они кружатся - фиолетовые, алые, розовые, золотистые, зеленоватые, голубые - а потом расступаются, будто облака, и сквозь них проглядывают геометрические узоры бледного охристо-жёлтого цвета, немножко похожие на очень старый и очень причудливого рисунка паркет.
Мне казалось, что я таким образом вижу какой-то совсем другой мир, совсем сказочный и абсолютно не похожий на наш. Вообще в детстве другие миры были несравненно ближе, чем сейчас. Они прятались за диванной подушкой, за изголовьем кровати, за цветочным горшком, за последним рядом книг на полке - тем, который в самой глубине. Ещё их можно было разглядеть в рисунке обоев, в углублениях коры на дереве... практически во всём на самом деле. Собственно говоря, я и сейчас где-то в глубине души убеждена, что там, где ничего не видно - может оказаться всё что угодно, а не только то, чего ждёшь исходя из опыта. Но тогда, в детстве, я видела контуры и силуэты неизвестного в темноте, а иногда, как мне кажется, саму жизнь того другого мира - явственно и в подробностях.
У меня потом, уже когда я выросла, довольно долго была привычка сидеть на спинках кресел, поставив обе ступни на один подлокотник либо на ту же спинку и обхватив колени, или на столах - как у панкеевских полуэльфов. Пассионарио как-то говорит, что это из-за смещённого центра тяжести - возможно, это правда и причины у нас разные, а может быть, он лжёт, потому что говорить на эту тему правду очень небезопасно в мире, полном магов. Но я, насколько я сейчас могу это проанализировать, бессознательно пыталась поймать тот ракурс, в котором мне, пусть краем глаза, будет видно, как привычный мир соприкасается с каким-то другим. Собственно, мир под необычным углом зрения - это и есть в некотором смысле иной мир, хотя совсем, далеко не в том смысле, как огоньки под веками в детстве.
Сейчас-то они меня совсем не радуют - если приходится сильно жмуриться или ещё почему-то возникает давление на глазное яблоко и перед глазами появляются эти самые сказочные огоньки, мне хочется проморгаться и побыстрее восстановить зрение.
Мне казалось, что я таким образом вижу какой-то совсем другой мир, совсем сказочный и абсолютно не похожий на наш. Вообще в детстве другие миры были несравненно ближе, чем сейчас. Они прятались за диванной подушкой, за изголовьем кровати, за цветочным горшком, за последним рядом книг на полке - тем, который в самой глубине. Ещё их можно было разглядеть в рисунке обоев, в углублениях коры на дереве... практически во всём на самом деле. Собственно говоря, я и сейчас где-то в глубине души убеждена, что там, где ничего не видно - может оказаться всё что угодно, а не только то, чего ждёшь исходя из опыта. Но тогда, в детстве, я видела контуры и силуэты неизвестного в темноте, а иногда, как мне кажется, саму жизнь того другого мира - явственно и в подробностях.
У меня потом, уже когда я выросла, довольно долго была привычка сидеть на спинках кресел, поставив обе ступни на один подлокотник либо на ту же спинку и обхватив колени, или на столах - как у панкеевских полуэльфов. Пассионарио как-то говорит, что это из-за смещённого центра тяжести - возможно, это правда и причины у нас разные, а может быть, он лжёт, потому что говорить на эту тему правду очень небезопасно в мире, полном магов. Но я, насколько я сейчас могу это проанализировать, бессознательно пыталась поймать тот ракурс, в котором мне, пусть краем глаза, будет видно, как привычный мир соприкасается с каким-то другим. Собственно, мир под необычным углом зрения - это и есть в некотором смысле иной мир, хотя совсем, далеко не в том смысле, как огоньки под веками в детстве.
Сейчас-то они меня совсем не радуют - если приходится сильно жмуриться или ещё почему-то возникает давление на глазное яблоко и перед глазами появляются эти самые сказочные огоньки, мне хочется проморгаться и побыстрее восстановить зрение.
Всё-таки я дурёха. От любой по-настоящему хорошей книги мне обязательно портит удовольствие мысль, что с каждой прочитанной страницей их всё меньше остаётся, и скоро счастье закончится. Причём чем больше захватывает текст, тем медленнее я стараюсь читать - но естественно же, не получается. Вот почему, интересно знать, общаться с людьми мне не мешает то, что мы все умрём - рано или поздно?
Какой-то бытовой мудрости в моём отношении к книгам не хватает - к людям, именно в этом (и только в этом), хватает, а к книгам нет.
Особенно смешно, когда впереди ещё четыре тома плюс два ещё не опубликованных в перспективе - а ты, как дура, с прямо-таки душераздирающей грустью прощаешься с шестым и растягиваешь чтение как можешь.
И вот ещё в продолжение дифирамбов Панкеевой. Мне невероятно нравится, что её персонажи могут ошибаться. Не "автор налажал" (то есть это тоже бывает, это обязательно бывает в любой действительно хорошей книге с более-менее сложным сюжетом), а именно персонажи высказывают ошибочное мнение, то от неполноты информации, то из-за собственных предубеждений. Это может быть по мелочи, но очень выразительно - например, когда в первом томе Шеллар с некоторым пренебрежением говорит: "Что, в Зелёных Горах подрастают молодые мультиклассы?", а спустя несколько томов сообщается, что как раз мультиклассов среди повстанцев полно - ведь большая часть этих людей училась обращаться с оружием, уже имея совсем другую профессию. И сообщается мельком, походя, не подчёркивая, что вот все про них думают, а они-то... А могут заблуждения влиять на сюжет, поскольку персонаж начинает действовать, исходя из своего неверного представления - правда, это чаще всё-таки происходит с врагами, но и с положительными персонажами бывает.
От этого возникает ощущение почти абсолютной жизненности, при том что приём вообще-то рискованный - если читатель не увидит грани между понятной человеческой ошибкой и глупостью, то книге, скажем так, это сильно повредит. Но здесь, когда речь идёт не о негодяях (они-то как раз и тупыми бывают не слишком редко), разница очень чётко видна.
И ещё, что меня, наверное, больше всего радует в этой книге - это настойчивая мысль, что обнаглевшую мерзость надо изничтожать и что делать это должны все, кого касается. Против Комиссии, которая присвоила право кормить дракона людьми на свой выбор, против Небесных Всадников с их идеей мирового господства - руки друг другу протягивают очень разные люди, с разными проблемами, с разными слабостями, недостатками, даже пороками, зачастую со своим собственным адом в душе. Но это ад, не получивший права гражданства. Это люди (эльфы, драконы, кентавры - хрена ли разницы), у которых есть совесть, и которые считают правильным её иметь. Они с ней часто пытаются договориться, она иногда позволяет им делать те вещи, которые не должна бы позволять, совсем не должна - но она есть, и это она велит им держать худшее в себе - в узде.
Это очень во многом книга про то, куда следует спускать дерьмо - вот что мне в ней нравится очень сильно. Не инфернализировать его, не медитировать на его могущество, не вопрошать себя, а вправе ли я с ним что-то делать, если теоретически мог бы сам быть сродни этому дерьму - а просто взять и вынести его по назначению. Всем, кого оно достало. Вот и всё.
Какой-то бытовой мудрости в моём отношении к книгам не хватает - к людям, именно в этом (и только в этом), хватает, а к книгам нет.
Особенно смешно, когда впереди ещё четыре тома плюс два ещё не опубликованных в перспективе - а ты, как дура, с прямо-таки душераздирающей грустью прощаешься с шестым и растягиваешь чтение как можешь.
И вот ещё в продолжение дифирамбов Панкеевой. Мне невероятно нравится, что её персонажи могут ошибаться. Не "автор налажал" (то есть это тоже бывает, это обязательно бывает в любой действительно хорошей книге с более-менее сложным сюжетом), а именно персонажи высказывают ошибочное мнение, то от неполноты информации, то из-за собственных предубеждений. Это может быть по мелочи, но очень выразительно - например, когда в первом томе Шеллар с некоторым пренебрежением говорит: "Что, в Зелёных Горах подрастают молодые мультиклассы?", а спустя несколько томов сообщается, что как раз мультиклассов среди повстанцев полно - ведь большая часть этих людей училась обращаться с оружием, уже имея совсем другую профессию. И сообщается мельком, походя, не подчёркивая, что вот все про них думают, а они-то... А могут заблуждения влиять на сюжет, поскольку персонаж начинает действовать, исходя из своего неверного представления - правда, это чаще всё-таки происходит с врагами, но и с положительными персонажами бывает.
От этого возникает ощущение почти абсолютной жизненности, при том что приём вообще-то рискованный - если читатель не увидит грани между понятной человеческой ошибкой и глупостью, то книге, скажем так, это сильно повредит. Но здесь, когда речь идёт не о негодяях (они-то как раз и тупыми бывают не слишком редко), разница очень чётко видна.
И ещё, что меня, наверное, больше всего радует в этой книге - это настойчивая мысль, что обнаглевшую мерзость надо изничтожать и что делать это должны все, кого касается. Против Комиссии, которая присвоила право кормить дракона людьми на свой выбор, против Небесных Всадников с их идеей мирового господства - руки друг другу протягивают очень разные люди, с разными проблемами, с разными слабостями, недостатками, даже пороками, зачастую со своим собственным адом в душе. Но это ад, не получивший права гражданства. Это люди (эльфы, драконы, кентавры - хрена ли разницы), у которых есть совесть, и которые считают правильным её иметь. Они с ней часто пытаются договориться, она иногда позволяет им делать те вещи, которые не должна бы позволять, совсем не должна - но она есть, и это она велит им держать худшее в себе - в узде.
Это очень во многом книга про то, куда следует спускать дерьмо - вот что мне в ней нравится очень сильно. Не инфернализировать его, не медитировать на его могущество, не вопрошать себя, а вправе ли я с ним что-то делать, если теоретически мог бы сам быть сродни этому дерьму - а просто взять и вынести его по назначению. Всем, кого оно достало. Вот и всё.
И опять я про аллюзии
Apr. 20th, 2010 10:45 pmСлушайте, люди, кто читал Панкееву - меня вопрос замучил...
Как вам кажется, аллюзии на Гаммельнского Крысолова в образе Пассионарио - это объективная реальность или мои личные глюки?
Как вам кажется, аллюзии на Гаммельнского Крысолова в образе Пассионарио - это объективная реальность или мои личные глюки?
Красота и самоценность эвфемизма
Apr. 16th, 2010 04:21 pmКак же мне у Панкеевой нравится универсальное словечко "неподобающее"! Неподобающее поведение, неподобающее зрелище, неподобающая поза... Очень выразительный эвфемизм почти для чего угодно.
Бедный, бедный Пассионарио, когда он и спросить не решается, что конкретно имела в виду его возлюбленная под "неподобающей позой" в сексе, и боится, как бы ненароком эту самую неподобающую ей не предложить.
Пока что я дочитала до конца четвёртого тома, до сих пор действие почти не происходит в Мистралии - а то бы, я уверена, мы услышали и про неподобающий образ мыслей.
Мистралия вообще такая родная, что хоть плачь - несмотря на все подчёркнутые аллюзии на Испанию.
Бедный, бедный Пассионарио, когда он и спросить не решается, что конкретно имела в виду его возлюбленная под "неподобающей позой" в сексе, и боится, как бы ненароком эту самую неподобающую ей не предложить.
Пока что я дочитала до конца четвёртого тома, до сих пор действие почти не происходит в Мистралии - а то бы, я уверена, мы услышали и про неподобающий образ мыслей.
Мистралия вообще такая родная, что хоть плачь - несмотря на все подчёркнутые аллюзии на Испанию.
Про Панкееву-то всё забываю написать
Apr. 15th, 2010 12:29 amЯ же ещё сейчас читаю Панкееву. Параллельно с Кристи оно вообще клёво.
Читаю и кайфую.
Во-первых, у Панкеевой чудесный язык - мне даже вслух её почитать хочется, как-нибудь в уютном кругу любителей. Во-вторых, у неё изумительно прописанные персонажи - каждый со своей собственной манерой говорить, со своими личными привычками, у каждого есть прошлое, и оно не просто так автором задекларировано, а действительно повлияло на этого человека, сформировало характер и так далее. Они живые, несмотря на то, в какие неправдоподобные ситуации периодически попадают, в них можно влюбляться, с ними можно мечтать подружиться, им можно искренне хотеть набить морду, в конце концов.
(Я никак не определюсь, в кого я влюблена больше - в Кантора или в товарища Пассионарио. Монетку кинуть, что ли...)
Что мне ещё нравится невероятно - это что действие разворачивается достаточно быстро. То есть как раз суеты с беготнёй и стрельбой на каждом шагу там нет, у персонажей есть масса времени поболтать, поделиться сплетнями и попретворять в жизнь анекдоты разной степени непристойности. Но там нету ни капли искусственной затянутости, когда в первом томе произносится пророчество... в пятом вы наконец узнаете, что оно означало... а в двенадцатом увидите, как оно сбудется... а чтобы вы про него ненароком не забыли, вам каждые пятьдесят или сто страниц будут о нём ненавязчиво напоминать... ну а всё остальное место на этих страницах займут разные дорожные приключения, придворные интриги и выполнение квестов. Ничего подобного нет у Панкеевой - если читателю дали на что-то намёк, то скорее всего это самое что-то будет происходить именно сейчас, а не семь томов спустя. А я так безумно соскучилась в фэнтези по стремительно развивающемуся сюжету и быстрому блистательному решению маленьких загадок - хоть плачь.
И аллюзии на кучу всего разного меня здесь не раздражают. В основном потому, что они очень честные - в том смысле, что у них есть вполне бытовое объяснение: мир - сборная солянка именно по сюжету, а не по причине загадочного пристрастия автора к цитированию, и в игре в "угадай цитату" персонажи участвуют никак не меньше читателя. Как при этом мир ухитряется оставаться самобытным и цельным, я понятия не имею, но он ухитряется. Кроме того, отсылки не болтаются в воздухе - они как правило значимы: это характеристика, или лишний ключ к разгадке тайны, или изящная шутка, или что-то ещё.
А какие эпиграфы подобраны к каждой главе - это просто песня.
Вообще Панкеева мне очень сильно напоминает Макса Фрая (пока что - я третий том дочитываю). Но от семи фраевских книг про Ехо есть ощущение, что весь этот мир и все персонажи, в нём живущие - на самом деле исключительно аллегория внутреннего мира главного героя (в общем-то в конце выясняется, что в определённом смысле так оно и есть). Персонажи Панкеевой, наоборот, очень настоящие, яростно настоящие, и всё действие гораздо меньше похоже на притчу - скорее уж - пока что по крайней мере - на авантюрный роман, такой длинный-предлинный.
Как же приятно читать и знать, что впереди ещё много-много томов той же самой истории. В последний раз у меня подобное ощущение было, когда я читала шестой том "Гарри Поттера" и знала, что впереди ещё седьмой есть...
Может конечно мне дальше и разонравится, всё может быть. Но вроде умным людям, которые читали до последнего вышедшего тома, не разонравилось - так что я буду оптимисткой.
Читаю и кайфую.
Во-первых, у Панкеевой чудесный язык - мне даже вслух её почитать хочется, как-нибудь в уютном кругу любителей. Во-вторых, у неё изумительно прописанные персонажи - каждый со своей собственной манерой говорить, со своими личными привычками, у каждого есть прошлое, и оно не просто так автором задекларировано, а действительно повлияло на этого человека, сформировало характер и так далее. Они живые, несмотря на то, в какие неправдоподобные ситуации периодически попадают, в них можно влюбляться, с ними можно мечтать подружиться, им можно искренне хотеть набить морду, в конце концов.
(Я никак не определюсь, в кого я влюблена больше - в Кантора или в товарища Пассионарио. Монетку кинуть, что ли...)
Что мне ещё нравится невероятно - это что действие разворачивается достаточно быстро. То есть как раз суеты с беготнёй и стрельбой на каждом шагу там нет, у персонажей есть масса времени поболтать, поделиться сплетнями и попретворять в жизнь анекдоты разной степени непристойности. Но там нету ни капли искусственной затянутости, когда в первом томе произносится пророчество... в пятом вы наконец узнаете, что оно означало... а в двенадцатом увидите, как оно сбудется... а чтобы вы про него ненароком не забыли, вам каждые пятьдесят или сто страниц будут о нём ненавязчиво напоминать... ну а всё остальное место на этих страницах займут разные дорожные приключения, придворные интриги и выполнение квестов. Ничего подобного нет у Панкеевой - если читателю дали на что-то намёк, то скорее всего это самое что-то будет происходить именно сейчас, а не семь томов спустя. А я так безумно соскучилась в фэнтези по стремительно развивающемуся сюжету и быстрому блистательному решению маленьких загадок - хоть плачь.
И аллюзии на кучу всего разного меня здесь не раздражают. В основном потому, что они очень честные - в том смысле, что у них есть вполне бытовое объяснение: мир - сборная солянка именно по сюжету, а не по причине загадочного пристрастия автора к цитированию, и в игре в "угадай цитату" персонажи участвуют никак не меньше читателя. Как при этом мир ухитряется оставаться самобытным и цельным, я понятия не имею, но он ухитряется. Кроме того, отсылки не болтаются в воздухе - они как правило значимы: это характеристика, или лишний ключ к разгадке тайны, или изящная шутка, или что-то ещё.
А какие эпиграфы подобраны к каждой главе - это просто песня.
Вообще Панкеева мне очень сильно напоминает Макса Фрая (пока что - я третий том дочитываю). Но от семи фраевских книг про Ехо есть ощущение, что весь этот мир и все персонажи, в нём живущие - на самом деле исключительно аллегория внутреннего мира главного героя (в общем-то в конце выясняется, что в определённом смысле так оно и есть). Персонажи Панкеевой, наоборот, очень настоящие, яростно настоящие, и всё действие гораздо меньше похоже на притчу - скорее уж - пока что по крайней мере - на авантюрный роман, такой длинный-предлинный.
Как же приятно читать и знать, что впереди ещё много-много томов той же самой истории. В последний раз у меня подобное ощущение было, когда я читала шестой том "Гарри Поттера" и знала, что впереди ещё седьмой есть...
Может конечно мне дальше и разонравится, всё может быть. Но вроде умным людям, которые читали до последнего вышедшего тома, не разонравилось - так что я буду оптимисткой.
