Традиции вечной осени

Осень — это время-ужастик. Это канун дня Всех Святых, тыквы с горящими глазами, это черные силуэты деревьев в седом белесом тумане, это шорох палой листвы, так похожий на шорох крадущихся шагов, это ранние долгие сумерки, в которых невозможно понять, какую из теней что именно отбросило и нет ли среди этих теней неучтенных, никаким предметом не отбрасываемых, неизвестно откуда взявшихся и, быть может, не теней вовсе.

Наступает это время внезапно, и невозможно показать пальцем, с чем именно его приход связан. Еще вчера деревья шумели величественно — а сегодня шумят зловеще, хотя вроде бы почти весь листопад еще впереди, и нельзя сказать, что дело просто в том, что листьев на ветвях стало меньше. Да и сам ветер еще вчера летел высоко над землей, свежий и свободный, а теперь словно подкрадывается, словно следует за тобой, забегает вперед, прячется за углом дома, чтобы вынырнуть оттуда, когда его не ждешь.

Я люблю это время страха не меньше, чем то, что перед ним — время изобилия и величавости, свободы и печали, вечности и тайны, полынным привкусом горчащей на губах, время улетающих птичьих стай и висящих над головой яблок, время пунцовых мальв и мохнатых сиреневых астр, время сырой свежести воздуха и мягкого золотого солнечного тепла.
Но предсказать заранее, когда одно сменится другим, я не могу.
Как не могу и понять, с чем эта смена связана.

Еще было почти по-летнему тепло, когда три дня назад я вышла вечером из дома и увидела, что тени больше не стелются, а поджидают, что свет фонарей стал беспокойным, что в воздухе появились тревога и игра — то, чего не было раньше.

Можно сказать "Мабон", но только само по себе это ведь ничего не объясняет.
Тайна.
Тайна вечной осени, осени-архетипа.