Утро. Прохладное и сырое после ночного дождя — с веток, кажется, еще капает, на асфальте лужи, земля влажная и черная.
На металлическую ограду под окнами садится пушистая черно-серая ворона. В клюве у нее что-то, чего я с балкона не могу разглядеть — что-то розовое и похожее, я бы сказала, или на цветок, или на какую-то очень тонкую тряпочку.
Ворона склоняет голову и кладет свою добычу рядом с собой на бордюрчике. Добыча пытается упасть на землю, ворона ее придерживает. И начинает каркать — низким, долгим, чуть рокочущим "карррррр... каррррр..." Эту интонацию я до сих пор никогда не слышала у ворон. Я ее слышала в принципе очень редко и только у людей — и если это обращаются не ко мне или не я к кому-то, то неизбежно чувствовала себя чуть-чуть лишней.
Я, собственно, и ушла с балкона. Зачем лезть в чужие интимные отношения.
На металлическую ограду под окнами садится пушистая черно-серая ворона. В клюве у нее что-то, чего я с балкона не могу разглядеть — что-то розовое и похожее, я бы сказала, или на цветок, или на какую-то очень тонкую тряпочку.
Ворона склоняет голову и кладет свою добычу рядом с собой на бордюрчике. Добыча пытается упасть на землю, ворона ее придерживает. И начинает каркать — низким, долгим, чуть рокочущим "карррррр... каррррр..." Эту интонацию я до сих пор никогда не слышала у ворон. Я ее слышала в принципе очень редко и только у людей — и если это обращаются не ко мне или не я к кому-то, то неизбежно чувствовала себя чуть-чуть лишней.
Я, собственно, и ушла с балкона. Зачем лезть в чужие интимные отношения.