Что это, Бэрримор? - Собака Баскервиллей, сэр!

Проснулась сегодня утром - одна, внимание, и ложилась одна, и всю ночь по идее должна была быть в доме одна - а на левом запястье след укуса. Розовая полоса с вмятинками, как от зубов, я бы сказала, чуть поострее и чуть мельче обычных человеческих.

Что снилось, не помню в упор, но, кажется, что-то бытовое и не очень интересное.

Никак не собиралась подводить какие-то там итоги года...

... но неймётся.
Это был год возвращений. Не к кому-то или куда-то - а кого-то или чего-то - возвращений ко мне, а не меня. И большую часть их я ещё не смогла осмыслить как следует.

Это был тяжёлый и - для меня - ещё и бесплодный год. Это был год потерянных связей - нет, не самой потери, потерялись они неизвестно когда, почти незаметно, а осознания невосполнимости этих связей. Лучшая аналогия, которая приходит в голову - с бусами, которые кажутся целыми, пока лежат на столе, но как только потянешь - бусины рассыплются во все стороны, потому что их на самом деле ничего не скрепляло. Слишком часто я в этот год напоминала себе человека, который держит бусины в горсти и бросать их не хочет, а нанизать - ни нитки нету, ни иголки, да и руки в общем кривые.

Это был год тяжёлых проверок. Сейчас мне кажется, что я не выдержала ни одной. Это не совсем так - но из тех, которые я всё-таки выдержала объективно, я вышла в том состоянии, которое есть проигрыш само по себе.

Весь этот год, как никогда прежде, я ощущала хрупкость человеческого существования. Не своего, нет - а людей вокруг меня, всех почти без исключения.

Это был год тревожного тоскливого ожидания неизвестно чего. Есть такой анекдот о том, как разговаривают пессимист и оптимист. Пессимист: "Хуже уже не будет..." Оптимист: "Будет-будет!" Так вот, я - оптимист. Тех самых страшных вещей, которые я могла вообразить себе - из вполне реального, разумеется - в этом году не случилось. Пока ещё, в этом проходящем году - не случилось.
Ничего, у нас для всяких ужасов вон следующий год наступает. Не дай Бог, конечно, не дай того, Господи...