gorgulenok (
gorgulenok) wrote2015-01-08 05:39 pm
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
А еще очень забавный момент...
... когда первый раз появляется Драко Малфой.
Очень заметно, что базовые навыки светского общения у ребенка уже есть, а вот умения оценивать собеседника и удерживаться от хвастовства первые десять минут общения — пока нету.
Не знаю, народ, замечали ли вы — кто книжку читал, конечно — что вообще-то small talk он начинает абсолютно правильно. Ничего не зная о Гарри, видя только то, что это его ровесник и тоже пришел за форменной мантией, он спрашивает — а ты тоже в Хогвартс? — получает утвердительный ответ и исходя из этого начинает легкий поверхностный треп: а мои родители сейчас смотрят мне учебники, а потом я их потащу метлы посмотреть, а ты играешь в квиддич, а на какой факультет ты предполагаешь попасть... и так далее, и тому подобное. Если бы его собеседник был ребенком, выросшим в магическом мире, то это были бы беспроигрышные темы — не за одну, так за другую они зацепились бы и минут пять поговорили, а там и форма уже готова.
Но засада в том, что Гарри-то вырос не в магическом мире.На понты Драко на тему квиддича и вообще всего, что под язык подвернется, он ничем ответить не может, а воспринимает их болезненно, потому что признавать превосходство этого, неизвестно откуда взявшегося, совершенно не хочет. Мало того — Драко со своим принесенным из дому снобизмом ухитряется потоптаться по единственному пока человеку, который проявил к Гарри доброту и симпатию, и, конечно, тем самым настраивает Гарри против себя. А дальше разговор упирается в ценности обоих. Драко наконец приходит в голову, что Гарри потому не разбирается в квиддиче, ничего не знает о факультетах Хогвартса и тусуется тут с Хагридом, что его родители маглы. О ужас, неужели он с грязнокровкой как с равным разговаривал — и он немедленно пытается этот момент выяснить. Кстати, очень многое о тех самых базовых навыках светского общения говорит то, как именно он формулирует вопрос, который его интересует. Пока этот мальчик может оказаться нормальным чистокровным волшебником, нельзя оскорбить его, напрямик спросив, не маглы ли его родители. Он может обидеться — дескать, а что, по мне можно так подумать? — и будет, с точки зрения Драко, совершенно прав. Поэтому он сперва спрашивает, а где твои родители, и получив ответ, что они умерли, после принесения небрежных извинений (для него-то умершие родители — это, скорее всего, условность из книг, в реальной жизни он себе такого представить не может), спрашивает: "But they were our kind, weren't they?" ("Но они были нашего круга, не так ли?")
Но для Гарри происходит совершенно другое. Сперва его собеседник понтуется перед ним тем, что больше знает о магическом мире, буквально вызывая у него чувство неполноценности. Потом оскорбляет Хагрида. А потом задает больной вопрос о родителях и, услышав, что они умерли (для Гарри-то это трагедия всей его жизни), реагирует на это совершенно равнодушно.
Между тем что в этом месте происходит для читателя. Для вовлеченного читателя, первый раз держащего в руках эту книгу.
Во-первых, есть литературная традиция. Белобрысая моль со слишком светскими для ребенка манерами — это однозначно мальчиш-плохиш.
Во-вторых, понты веером читаются как агрессия против главного героя, а читатель уже проникся тем, что главный герой несчастный и хороший.
В-третьих, среднему читателю, причем не только ребенку, но и взрослому, легче ассоциировать себя с персонажем, который слова не может вымолвить, чем с тем, кто умеет уверенно управлять беседой. Моменты, когда язык прилипал к небу и было непонятно, что сказать и куда девать руки, хоть раз, но бывали в жизни абсолютно у всех, а вот представить себя на месте непринужденно владеющего ситуацией подростка одиннадцати лет для большинства не очень естественно.
В-четвертых, Хагрид, скорее всего, тоже уже успел вызвать симпатию у читателя, а Драко
высказывается о нем пренебрежительно и недоброжелательно.
В-пятых, и это пожалуй самый важный пункт, сам Драко при этом говорит вещи, на которые у читателя щелкают в голове кнопки "шовинизм" и "расизм" — о том, что дети маглов не такие как мы и учить их магии не следует.
В-шестых, он возмутительной бесчувственностью реагирует на слова Гарри о том, что его родители умерли.
Собственно, это то, каким образом технически лепится восприятие персонажа как отрицательного.
Первая книга вся выдерживается в таком ключе, а затем, сложно сказать с какого момента, начинают появляться и становиться все заметнее маркера неоднозначности. Но штука в том, что это именно маркера, а не реально изменившееся положение вещей — и именно поэтому эту книгу интересно перечитывать: видишь, что на прочитанные тобой эпизоды можно смотреть и с совершенно другой точки зрения, не только с той, которая тебе подсказывалась при первом прочтении.
А еще я увидела, как получается, что снабженный массой характеристик, считающихся как бы больше женскими (эмоциональностью, эмпатией, страхом перед болью, и тд и тп), Драко в книге Роулинг выглядит несомненно мальчиком, а в большинстве фанфиков — девочкой-девочкой.
Дело в том — если говорить о гендерных стереотипах — что стремление к соперничеству, к самоутверждению, к выяснению иерархии ощущается как характерно мужская черта. Не то чтобы в реальной жизни это было свойственно только мужчинам или всем мужчинам без исключения, но в книге это добавляет плюс сто к верибельности мужского гендера у персонажа. А фанфики, как правило, отнимают у Драко именно это, даже когда в остальном он описан близко к канонному.
В общем, забавно препарировать такие вещи.
Очень заметно, что базовые навыки светского общения у ребенка уже есть, а вот умения оценивать собеседника и удерживаться от хвастовства первые десять минут общения — пока нету.
Не знаю, народ, замечали ли вы — кто книжку читал, конечно — что вообще-то small talk он начинает абсолютно правильно. Ничего не зная о Гарри, видя только то, что это его ровесник и тоже пришел за форменной мантией, он спрашивает — а ты тоже в Хогвартс? — получает утвердительный ответ и исходя из этого начинает легкий поверхностный треп: а мои родители сейчас смотрят мне учебники, а потом я их потащу метлы посмотреть, а ты играешь в квиддич, а на какой факультет ты предполагаешь попасть... и так далее, и тому подобное. Если бы его собеседник был ребенком, выросшим в магическом мире, то это были бы беспроигрышные темы — не за одну, так за другую они зацепились бы и минут пять поговорили, а там и форма уже готова.
Но засада в том, что Гарри-то вырос не в магическом мире.На понты Драко на тему квиддича и вообще всего, что под язык подвернется, он ничем ответить не может, а воспринимает их болезненно, потому что признавать превосходство этого, неизвестно откуда взявшегося, совершенно не хочет. Мало того — Драко со своим принесенным из дому снобизмом ухитряется потоптаться по единственному пока человеку, который проявил к Гарри доброту и симпатию, и, конечно, тем самым настраивает Гарри против себя. А дальше разговор упирается в ценности обоих. Драко наконец приходит в голову, что Гарри потому не разбирается в квиддиче, ничего не знает о факультетах Хогвартса и тусуется тут с Хагридом, что его родители маглы. О ужас, неужели он с грязнокровкой как с равным разговаривал — и он немедленно пытается этот момент выяснить. Кстати, очень многое о тех самых базовых навыках светского общения говорит то, как именно он формулирует вопрос, который его интересует. Пока этот мальчик может оказаться нормальным чистокровным волшебником, нельзя оскорбить его, напрямик спросив, не маглы ли его родители. Он может обидеться — дескать, а что, по мне можно так подумать? — и будет, с точки зрения Драко, совершенно прав. Поэтому он сперва спрашивает, а где твои родители, и получив ответ, что они умерли, после принесения небрежных извинений (для него-то умершие родители — это, скорее всего, условность из книг, в реальной жизни он себе такого представить не может), спрашивает: "But they were our kind, weren't they?" ("Но они были нашего круга, не так ли?")
Но для Гарри происходит совершенно другое. Сперва его собеседник понтуется перед ним тем, что больше знает о магическом мире, буквально вызывая у него чувство неполноценности. Потом оскорбляет Хагрида. А потом задает больной вопрос о родителях и, услышав, что они умерли (для Гарри-то это трагедия всей его жизни), реагирует на это совершенно равнодушно.
Между тем что в этом месте происходит для читателя. Для вовлеченного читателя, первый раз держащего в руках эту книгу.
Во-первых, есть литературная традиция. Белобрысая моль со слишком светскими для ребенка манерами — это однозначно мальчиш-плохиш.
Во-вторых, понты веером читаются как агрессия против главного героя, а читатель уже проникся тем, что главный герой несчастный и хороший.
В-третьих, среднему читателю, причем не только ребенку, но и взрослому, легче ассоциировать себя с персонажем, который слова не может вымолвить, чем с тем, кто умеет уверенно управлять беседой. Моменты, когда язык прилипал к небу и было непонятно, что сказать и куда девать руки, хоть раз, но бывали в жизни абсолютно у всех, а вот представить себя на месте непринужденно владеющего ситуацией подростка одиннадцати лет для большинства не очень естественно.
В-четвертых, Хагрид, скорее всего, тоже уже успел вызвать симпатию у читателя, а Драко
высказывается о нем пренебрежительно и недоброжелательно.
В-пятых, и это пожалуй самый важный пункт, сам Драко при этом говорит вещи, на которые у читателя щелкают в голове кнопки "шовинизм" и "расизм" — о том, что дети маглов не такие как мы и учить их магии не следует.
В-шестых, он возмутительной бесчувственностью реагирует на слова Гарри о том, что его родители умерли.
Собственно, это то, каким образом технически лепится восприятие персонажа как отрицательного.
Первая книга вся выдерживается в таком ключе, а затем, сложно сказать с какого момента, начинают появляться и становиться все заметнее маркера неоднозначности. Но штука в том, что это именно маркера, а не реально изменившееся положение вещей — и именно поэтому эту книгу интересно перечитывать: видишь, что на прочитанные тобой эпизоды можно смотреть и с совершенно другой точки зрения, не только с той, которая тебе подсказывалась при первом прочтении.
А еще я увидела, как получается, что снабженный массой характеристик, считающихся как бы больше женскими (эмоциональностью, эмпатией, страхом перед болью, и тд и тп), Драко в книге Роулинг выглядит несомненно мальчиком, а в большинстве фанфиков — девочкой-девочкой.
Дело в том — если говорить о гендерных стереотипах — что стремление к соперничеству, к самоутверждению, к выяснению иерархии ощущается как характерно мужская черта. Не то чтобы в реальной жизни это было свойственно только мужчинам или всем мужчинам без исключения, но в книге это добавляет плюс сто к верибельности мужского гендера у персонажа. А фанфики, как правило, отнимают у Драко именно это, даже когда в остальном он описан близко к канонному.
В общем, забавно препарировать такие вещи.