gorgulenok (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
gorgulenok) wrote2016-09-05 02:02 pm
gorgulenok) wrote2016-09-05 02:02 pm
Entry tags:
О возрасте
Странная вещь — возраст. Я имею в виду, в культуре.
Возраст — это то, что постоянно увеличивается по самой своей природе, если человек жив. Не становится больше возраст только у того, кто умер, а у живых он все время растет.
Но при этом, сколько бы лет ни было человеку, ему все время внушается, что становиться старше — плохо.
Надо всем, видимо, не то помереть, не то законсервироваться.
Сорок — это страшно, ужасно, это много. Тридцать — это тоже ужасно и много. Женщину о возрасте не спрашивают. Человеку столько лет, на сколько он себя ощущает (естественно, не предполагается, что дураки ощущают себя на двадцать, а умные на пятьдесят — наоборот, смысл тот, что на двадцать ощущать себя лучше, чем на пятьдесят).
Разумеется, бывают и противоположные высказывания, в духе "мои года — мое богатство", но они почти всегда воспринимаются как полемика, как ответ на идеал остановившегося возраста — и, честно говоря, зачастую как попытка убедить себя, что в очевидно (для всех очевидно!) плохом есть свои преимущества.
При этом, если отключиться от идеи "только не стареть", то несложно заметить, что тридцатилетним зачастую быть лучше, чем двадцатилетним: тело полно сил и зачастую куда красивее, чем в двадцать, потому что более оформлено, лицо более выразительно и определенно, при этом уже наработана куча навыков, и житейский опыт позволяет увидеть кучу возможностей, которые были недоступны в двадцать.
Реально-то оно так, но если это начинают проговаривать — все равно чаще всего начинает звучать как попытка самоубеждения. Какой бы чистой правдой оно ни было.
И нету годного хорошего возраста, к которому стоит стремиться, до которого стоит дорастать. Потому что если взрослый, становясь старше, стареет, и это ужасно — то ребенок, становясь старше, перестает быть ребенком, превращаясь в кошмарного нудного и скучного взрослого, и это едва ли не еще ужаснее.
Это транслировали популярные песни времен моего детства (нынешнюю попсу я стараюсь не слышать и не знать) — "Прощай, Алиса, ты стала взрослой", "Куда уходит детство", и т.д. и т.п. Это транслировали книги — вплоть до Крапивина, почти прямо провозглашающего, что взрослые никуда не годятся, прок есть только в детях.
Может быть, только совсем маленьким детям культура где-то как-то транслирует месседж "становись старше" — но большинство этих присказок типа "потягушеньки, порастушеньки, расти большой-большой" выдуманы не сейчас, а остались от прошлого.
Я понимаю, разумеется, почему так.
В давние-предавние времена хорошим годным периодом жизни считалась молодость. Хорошо было поскорее вырасти, а затем подольше оставаться молодым — то есть полным сил и привлекательным.
Человеческий страх старости — это на самом деле страх смерти. То есть еще это страх немощи, утраты социальных и прочих перспектив, но в первую очередь — страх смерти.
А потом, помимо страха немощи и смерти, к идее возраста прицепилась другая человеческая вечная тема — тоска по непорочности, по чистоте.
Раньше она не была прицеплена к возрасту. Чистота ассоциировалась не с детством, а с девственностью. А вот когда она начала ассоциироваться с детством — тут и возникла та идея, что взрослеть тоже плохо.
В итоге логика подводит нас к тому, что лучше бы вообще не расти и не развиваться никак. Законсервироваться в моменте сразу после рождения (в лучшем случае, а то ведь и до рождения — тоже вариант).
Одно хорошо — что большинство людей плевали на логику по таким поводам.
Возраст — это то, что постоянно увеличивается по самой своей природе, если человек жив. Не становится больше возраст только у того, кто умер, а у живых он все время растет.
Но при этом, сколько бы лет ни было человеку, ему все время внушается, что становиться старше — плохо.
Надо всем, видимо, не то помереть, не то законсервироваться.
Сорок — это страшно, ужасно, это много. Тридцать — это тоже ужасно и много. Женщину о возрасте не спрашивают. Человеку столько лет, на сколько он себя ощущает (естественно, не предполагается, что дураки ощущают себя на двадцать, а умные на пятьдесят — наоборот, смысл тот, что на двадцать ощущать себя лучше, чем на пятьдесят).
Разумеется, бывают и противоположные высказывания, в духе "мои года — мое богатство", но они почти всегда воспринимаются как полемика, как ответ на идеал остановившегося возраста — и, честно говоря, зачастую как попытка убедить себя, что в очевидно (для всех очевидно!) плохом есть свои преимущества.
При этом, если отключиться от идеи "только не стареть", то несложно заметить, что тридцатилетним зачастую быть лучше, чем двадцатилетним: тело полно сил и зачастую куда красивее, чем в двадцать, потому что более оформлено, лицо более выразительно и определенно, при этом уже наработана куча навыков, и житейский опыт позволяет увидеть кучу возможностей, которые были недоступны в двадцать.
Реально-то оно так, но если это начинают проговаривать — все равно чаще всего начинает звучать как попытка самоубеждения. Какой бы чистой правдой оно ни было.
И нету годного хорошего возраста, к которому стоит стремиться, до которого стоит дорастать. Потому что если взрослый, становясь старше, стареет, и это ужасно — то ребенок, становясь старше, перестает быть ребенком, превращаясь в кошмарного нудного и скучного взрослого, и это едва ли не еще ужаснее.
Это транслировали популярные песни времен моего детства (нынешнюю попсу я стараюсь не слышать и не знать) — "Прощай, Алиса, ты стала взрослой", "Куда уходит детство", и т.д. и т.п. Это транслировали книги — вплоть до Крапивина, почти прямо провозглашающего, что взрослые никуда не годятся, прок есть только в детях.
Может быть, только совсем маленьким детям культура где-то как-то транслирует месседж "становись старше" — но большинство этих присказок типа "потягушеньки, порастушеньки, расти большой-большой" выдуманы не сейчас, а остались от прошлого.
Я понимаю, разумеется, почему так.
В давние-предавние времена хорошим годным периодом жизни считалась молодость. Хорошо было поскорее вырасти, а затем подольше оставаться молодым — то есть полным сил и привлекательным.
Человеческий страх старости — это на самом деле страх смерти. То есть еще это страх немощи, утраты социальных и прочих перспектив, но в первую очередь — страх смерти.
А потом, помимо страха немощи и смерти, к идее возраста прицепилась другая человеческая вечная тема — тоска по непорочности, по чистоте.
Раньше она не была прицеплена к возрасту. Чистота ассоциировалась не с детством, а с девственностью. А вот когда она начала ассоциироваться с детством — тут и возникла та идея, что взрослеть тоже плохо.
В итоге логика подводит нас к тому, что лучше бы вообще не расти и не развиваться никак. Законсервироваться в моменте сразу после рождения (в лучшем случае, а то ведь и до рождения — тоже вариант).
Одно хорошо — что большинство людей плевали на логику по таким поводам.
no subject
Нет представления о личности — нет и сложных способов ее подавления, и, соответственно, личность сохраннее и свободнее, как это ни странно. А с другой стороны, это самое представление помогает личности защищать себя. Защищать от того подавления, которого не было бы, если бы не было представления о личности изначально.
Закольцовка, короче.
Это как мне кажется.
Знаешь, представление о чуваке в клетке в запредельном аду, от которого он своими страданиями избавляет остальных — оно ведь архетипическое, и, как в любую настоящую архетипическую штуку, в него верится.
Вообще логический-то исход именно таков, да.
no subject
все так
замкнутый круг ок...
тут было что-то исключительно мрачное
no subject
Я вижу только одну осмысленную вещь, которую можно делать среди всего этого: спасать каждого человека, каждого одного человека. В этом хотя бы понятно, какой практический смысл — и для того, кого стараются спасти, и для того, кто старается.
no subject
no subject