Да, понимаю. На самом деле великое дело — уметь каяться, вот что я скажу. Уметь признавать, что ты сотворил мерзость, и делать все, чтобы в дальнейшем ничего подобного не допустить. В моей стране вот очень плохо с этим. Очень мало кто задумывается, что стукачи, например, не из другого мира через портал приходили и уходили — это были дедушки и бабушки кого-то из нас, соседи, наверняка кто-то из тех самых ветеранов, кстати, которых мы с праздником поздравляем... И вот то, что люди об этом не думают, мне очень не нравится. Потому что если из чего-то не извлечен урок — есть слишком много шансов на повторение.
Ну да, ментальность же вообще очень сильно менялась с веками :) На самом деле и для нас идентичность очень важна, куда б мы делись от этого — просто сейчас, мне кажется, она постепенно перестает определяться через национальность каким-то значимым образом. Для средневекового человека "мы" определялось либо через общую землю — "мы с тобой из Орлеана" — либо через общую религию — "мы, христиане". Для человека Нового времени — через национальную принадлежность. Я полагаю, что дальше сложится какая-то другая система идентичности. Ты знаешь, это все вполне естественные вещи — пока человек не начинает отключать собственные мозги, чтобы не дай Бог не подумать чего-то такого, что пойдет вразрез с представлением о своей группе как непогрешимой и во всех отношениях прекрасной.
no subject
В моей стране вот очень плохо с этим. Очень мало кто задумывается, что стукачи, например, не из другого мира через портал приходили и уходили — это были дедушки и бабушки кого-то из нас, соседи, наверняка кто-то из тех самых ветеранов, кстати, которых мы с праздником поздравляем... И вот то, что люди об этом не думают, мне очень не нравится. Потому что если из чего-то не извлечен урок — есть слишком много шансов на повторение.
Ну да, ментальность же вообще очень сильно менялась с веками :) На самом деле и для нас идентичность очень важна, куда б мы делись от этого — просто сейчас, мне кажется, она постепенно перестает определяться через национальность каким-то значимым образом. Для средневекового человека "мы" определялось либо через общую землю — "мы с тобой из Орлеана" — либо через общую религию — "мы, христиане". Для человека Нового времени — через национальную принадлежность. Я полагаю, что дальше сложится какая-то другая система идентичности.
Ты знаешь, это все вполне естественные вещи — пока человек не начинает отключать собственные мозги, чтобы не дай Бог не подумать чего-то такого, что пойдет вразрез с представлением о своей группе как непогрешимой и во всех отношениях прекрасной.